— Давайте начнем с главного. В немецкой прессе распространились слухи о том, что Heidelberg занимается активным поиском инвесторов. В самом концерне это отрицают. Что же послужило основанием для подобных домыслов?
— Само собой, если рассматривать ситуацию с капиталом Heidelberg, то 10 лет назад у нас было иное соотношение долга и собственных средств, и теперь впереди не лучшие времена. Тем не менее, наше финансовое положение не вызывает опасений. Однако никто не знает, сколько продлится нынешний тяжелый период, и мы учитываем это при составлении планов. Мы все надеемся, что экономические трудности не слишком затянутся, но лучше быть готовым к худшему, чем просто сидеть сложа руки. Это-то и порождает слухи о действиях, связанных с общением с потенциальными инвесторами.
— В таком случае, каково ваше финансовое положение? Я имею в виду активы против рыночной капитализации, поскольку именно эта пропорция делает вас привлекательной мишенью для возможного поглощения.
— Конечно. И хотя я не могу назвать конкретные цифры, но в настоящий момент стоимость активов в несколько раз превышает нашу рыночную капитализацию. Только представьте себе наши фабрики и литейный завод – стоимость одного этого предприятия, должно быть, близка к отметке нашей рыночной капитализации. Впрочем, мы не одни находимся в такой ситуации – сейчас переломное время, и финансовая система уже не будет работать так, как раньше.
— Прошлым летом ваш глобальный штат составлял 20 тысяч сотрудников. В октябре вы объявили о сокращении 2 500 из них, а теперь планируете уволить еще столько же. Получается, за последние полгода вы урезали свои трудовые ресурсы на 25%. Если продолжить такую практику, хватит ли вашему штату «жировой прослойки»?
— Думаю, сейчас мы достигли нужного уровня. Учтите, если оценить распределение нашего штата, окажется, что около 5 000 человек задействовано в сфере сервиса. Здесь увольнения будут очень малочисленны: это растущая часть нашего бизнеса, и мы должны быть уверены, что клиенты не пострадают от данных мер. Так что сектор услуг останется нетронутым. Производство, конечно, будет одной из тех сфер, которые понесут наибольшие потери. Еще мы немножко ужмем отдел исследований и разработок, но только убедившись, что не теряем талантливых сотрудников. Сокращения затронут отдел продаж, поскольку их рост сейчас затормозился, администрацию, где изменений будет больше всего, а также вспомогательный офис. Операционная часть бизнеса пострадает гораздо меньше, чем вспомогательная.
— Очевидно, ваши немецкие коллеги-производители тоже переживают сложный период. Как вы думаете, в будущем вас по-прежнему останется трое?
— Смотря что вы имеете в виду – мое мнение или мои надежды. Конечно, мне представляется, что, когда на рынке останется менее трех игроков, наша жизнь станет лучше (при условии, что мы будем среди уцелевших, а это можно сказать с большой долей уверенности). Но производители оборудования исчезают медленно, если вообще исчезают... Закрыть такую компанию очень дорого, особенно в такой стране, как Германия, поэтому я считаю маловероятным, что кто-нибудь уйдет с рынка.
— Но, естественно, в переживаемый нами исторический момент такое более вероятно или, по меньшей мере, не исключено?
— Вообще-то, это всего лишь умозрительные построения. У немецких производителей оборудования есть одно преимущество. Начиная с 2000 г. мы пережили семилетнее ослабление курса иены по отношению к евро, в течение которого она упала более чем на 40%, а это поставило нас в невыгодное положение перед японскими конкурентами. Однако недавно ее курс резко подскочил почти на 40%, что кардинальным образом изменило нашу конкурентную позицию. Никто не в силах предсказать, как долго это продлится. Но если так будет еще хотя бы года два-три, то японские производители печатных машин столкнутся с серьезными проблемами. Впрочем, вполне вероятно, уже столкнулись.
— На чем вы сфокусируетесь, если будете продавать меньше машин?
— В данный момент одним из важнейших и, по сравнению с конкурентами, уникальных торговых предложений в нашем портфолио является сервис – конечно, с точки зрения масштабов деятельности. В этой сфере у нас вообще не было спада – я почти еженедельно просматриваю показатели по сервису, ищу признаки ухудшения, такие же, как в области продаж оборудования. Их нет... Тем не менее, совершенно ясно, что наша доля рынка по обслуживанию собственных и, возможно, даже чужих машин была неприемлемо низка.
— Вы хотите сказать, что рассматриваете возможность обслуживания машин, выпущенных другими компаниями?
— Я это не исключаю.
— Есть мнение, что вы можете быть вынуждены наводнить рынок техникой, чтобы поправить свое финансовое положение. Допускаете такое?
— Если вы посмотрите на котировки наших акций, то увидите, что с ними все нормально. Только продажи опустились до «ненормального» уровня, так что соотношение курса акций и продаж, скажем, не самое приятное. И все же, думаю, было бы глупо начинать наводнять рынок. Мы по-прежнему сфокусированы на долгосрочной перспективе – не только ради самих себя, но и ради блага всей отраслевой «пищевой цепочки», то есть полиграфистов. Нет ничего глупее, чем топить их... Хотя, конечно, мы обязаны стараться то тут, то там проявлять некоторую гибкость.
— Может ли кликовая система оплаты стать новым способом продажи машин, скажем, в комбинации с расходниками?
— Обычно, если я заговариваю с клиентами о кликовой системе оплаты, это становится последней нашей беседой. Им это не нравится, и я не думаю, что такая модель сработает в офсетном сегменте.
— Но проблема во многих странах заключается в том, что никто не дает кредитов, и у полиграфистов просто нет доступа к капиталу. Поэтому, учитывая плачевное состояние также бумажной и красочной отраслей, мы приходим к тому, что у производителей оборудования есть шанс дублировать бизнес-модель продаж СtP-систем (не являющуюся по сути кликовой) и таким образом открыть полиграфистам доступ к капиталу для финансирования оборудования через расходные материалы.
— Вы имеете в виду, что мы продаем типографии «кусок железа» (печатную машину), а в ответ она подписывает восьмигодичный контракт на поставку краски, пластин и всего остального? Что ж, если типографии могут строить планы на такой долгий срок (а это под большим вопросом), то модели, которые уже потихоньку двигаются в этом направлении, могли бы во что-то развиться...
— Ранее вы упомянули, что намерены проводить сокращения в секторе исследований и разработок. Продолжите ли 6%-ное финансирование исследований и разработок (R&D) в свете последних заявлений? К примеру, насколько вы сейчас близки к запуску модели Anicolor формата B1?
— В 2004 г., отказавшись развивать направления цифровой и рулонной печати, мы подумали: «Так, теперь нам понадобится настоящий рывок в сфере исследований и разработок», – и инвестировали почти миллиард евро... Та программа была осуществлена еще до 2008 г., и теперь, когда мы сократим расходы на R&D, это никак не повредит нашим клиентам.
Мы открыто заявили, что в текущем финансовом году планируем потратить на исследования и разработки 150 млн евро, а процент, рассчитываемый от уровня продаж, предсказать тяжело. Учитывая, что годом раньше мы вложили в этот сектор 220 млн, это, и впрямь, значительное сокращение. Но в недалеком прошлом мы много инвестировали в разработку таких новых платформ, как машины серии XL или новая высекальная техника. А теперь данные работы в общем и целом завершены, так что, я бы сказал, 150 млн затрат на R&D – это большие деньги.
Что касается Anicolor... Я недавно прочитал заявление типографии ABC Print из Хардфордшира (одного из наших британских клиентов), что предприятию удалось сэкономить 1,5 млн листов бумаги за время использования Anicolor. И потому, разумеется, это решение будет продвигаться в более крупные форматы.
— И возвращаясь к исследованиям и разработкам... Вы все еще работаете над струйной технологией Linopress?
— Да, мы уже продали первые устройства. Речь идет не о нанесении чернил на плоскую бумажную поверхность, а о целых нишах: блистерной и специализированной упаковки (например, для фармацевтики), этикетки, картонной упаковки... Как я и говорил год назад, Linopress может быть очень большим направлением деятельности, а может быть просто средним бизнесом – предсказать трудно, но процесс идет. Конечно, используя постоянно совершенствуемые печатающие головки от разных производителей, а также наши собственные ноу-хау, мы однажды сможем сказать себе: «Ну вот, у нас получилась четырехкрасочная струйная машина».
— Выше вы сказали вскользь о выходе из сегментов цифровой и рулонной офсетной печати. Оглядываясь назад, не жалеете ли о том, что концерн прекратил развитие цифрового направления?
— Я стараюсь не оглядываться назад – разве лишь затем, чтобы чему-то научиться. Не хочу говорить, сожалею или нет, но нельзя игнорировать тот факт, что цифровая печать становится для отрасли важнее, чем была в прошлом. Наша дистрибьюторская сеть, несомненно, крупнейшая во всем полиграфическом мире, и у нас есть... богатый опыт работы с OEM-продуктами. Heidelberg особо не был открыт для таких предложений десять лет назад, мы просто продавали собственный товар, но в будущем непременно станем поставлять больше оборудования через наши каналы. Они сейчас недозагружены – так почему бы не продавать цифровую технику?
— Вы имеете в виду цифровые машины других производителей?
— Да, в рамках OEM-соглашений. Почему бы и нет?
— Вы уже ведете переговоры с какими-то конкретными партнерами?
— Имен я назвать не могу, но совершенно уверен, что мы освоим это направление.
— Вы уже продаете цифровую технику других брендов в каких-то странах?
— Мы вот-вот начнем это делать. Впрочем, вдаваться в детали рановато.
— Какой совет вы дали бы полиграфистам, чтобы помочь им пережить нынешний экономический кризис?
— Вчера мне задали такой же вопрос, и я сразу ответил. А теперь колеблюсь. У каждого совершенно особая ситуация, и, прежде чем выдать ответ, нужно тщательно проанализировать свое положение. Существует множество идей насчет того, как справиться с кризисом, но трудно дать универсальные рекомендации. Тем не менее, действуйте быстро – вот основной совет.
— Я понимаю, что предсказывать будущее трудно, но как вы думаете, в том, что касается экономики, худшее уже позади?
— Вчера утром я прочел в газете, что Австрии в следующем году грозит дефолт. Вот и выходит: спроси вы меня вчера утром... Хотя потом, после обеда, мне позвонили из Китая и сказали, что рынок понемногу оживает. Не знаю, как расшифровать эти сигналы, но не думаю, что худшее уже позади – мне кажется, летом ситуация обострится.
— Вы говорили, что по окончании рецессии полиграфических предприятий станет меньше. А в какой «форме», по-вашему, будет находиться к этому времени отрасль? И какие основные перспективы ожидают ее через два-три года?
— Произойдут определенные структурные изменения, а именно: у средних по величине типографий останется значительно меньшая часть рынка. Крупные – вырастут, а мелкие сохранят за собой прибыльные ниши и будут оказывать узкоспециальные услуги, обслуживая, в основном, местных заказчиков. Средние же фирмы, как мне кажется, либо уменьшатся, либо укрупнятся посредством слияний. В свете таких преобразований структура отрасли утратит форму пирамиды, она станет напоминать песочные часы, где сосуды – это крупные и мелкие типографии, а узкая горловина – предприятия средней величины.
— В упомянутом вами Китае, насколько нам известно, работает сборочная линия Heidelberg. Как там обстоят дела?
— Она расширяется. К лету мы собираемся отгрузить первую машину формата 70х100 см, а потом, к концу лета, там будет изготовляться техника всех трех форматов.
— Вы говорите об изготовлении, а между тем, прежде в Heidelberg всегда осмотрительно употребляли термин «сборка». Значит ли это, что теперь вы используете детали местного производства?
— Да, это сборка, но мы, насколько возможно, развиваем местную составляющую. Нам удалось залучить к работе в Китае и некоторых крупнейших европейских производителей, которые придерживаются высокого уровня качества. В связи с этим доля местных комплектующих в печатных машинах в недалеком будущем определенно превысит отметку 50%. В сегменте фальцевальной техники она уже равна 80%.
— И пока все машины предназначены для китайского рынка?
— Мы уже продали несколько фальцаппаратов за пределами Поднебесной, так что зарекаться не стоит.
— Это оборудование отправилось в Европу?
— Нет, осталось в Азии.
— Понятно, что концерн старается сократить расходы. Значит ли это, что вы рассматриваете возможность перенести одну из европейских производственных линий тоже в Китай? Или вы все еще отстаиваете роль Германии для себя как основной «площадки»?
— Если вы примете в расчет объемы выпуска в Китае, то увидите, что его значение часто преувеличивают. То, что мы планируем там делать, – это около 10% общего объема нашей продукции. При всех логистических тонкостях, связанных с поставкой клиентам машин, а тем более производством продуктов в специальных конфигурациях, я не могу представить, чтобы мы в обозримом будущем смогли перенести хотя бы половину нашего производства в Китай. Я не в силах предугадать, что случится через 30 лет, но в ближайшей перспективае, могу предсказать, это по-прежнему будет небольшой процент стандартной техники.
— Считаете ли вы, что успехи китайских производителей печатных машин, пусть не скоро, но могут нести в себе угрозу для Heidelberg?
— Судить трудно. Давайте ограничимся тем, что в области высоких технологий, исходя из того, что мы видели до сих пор, им пока есть к чему стремиться.
— И последний вопрос. Как вы представляете себе Heidelberg через 10 лет? Может быть, это изготовитель ПО? Или консалтинговая фирма?
— Нет, Heidelberg станет еще более близким партнером для своих клиентов. Я думаю, через 10 лет половину всего дохода нам будут приносить расходные материалы и сервисное обслуживание. Это определенно поможет нам пройти через все колебания экономических циклов. Мы, конечно, будем продавать больше печатной, фальцевальной и экспонирующей техники, в том числе и цифровые машины. Кстати, пожалуйста, не пишите в заголовке «Heidelberg готовится к выходу в цифровой сегмент», потому что так говорить еще рано – мы просто изучаем некоторые ниши, вот и все. В течение следующих 10 лет имидж Heidelberg, как и сейчас, будет основываться на машинах семейства XL – это наверняка.